Информационная война – это уже реальность. Нужно понимать, что слово «война» здесь не метафора, не гипербола, а точное определение.
В войне может быть только два исхода: победа или поражение. Либо победа, либо – капитуляция! Никаких иных вариантов! Даже сепаратные, мирные переговоры, временные перемирия — это лишь отсрочка окончательного решения этой коллизии, этого конфликта. Следовательно, если мы не побеждаем, значит мы – проигрываем. И мне, например, просто неинтересно вести дискуссии на сей счет с людьми, которые как-то иначе себе представляют эту ситуацию — можно отсидеться, бесполезно сопротивляться… Нет, надо побеждать! И это – главный тезис!
У информационных войн есть целый ряд особенностей и, в частности, та особенность, что армии не переходят границы государств. Информационная война не объявляется, она просто ведется, причем, сразу на твоей территории. Тем более сейчас — в эпоху информационной открытости и сетевых решений. Это вам не 50-е, 60-е, 70-е годы с иновещанием и «вражьими голосами»…
Другая особенность связана с наличием массы «партизанских отрядов», а точнее – «десантов», заброшенных на территорию противника. В данном случае, если мы рассматриваем информационную войну против нас, то это – территория России. Беларуси, кстати, тоже. Речь идёт и о посольствах государств, которые участвуют в этой войне, и о всех представительствах — торговых, экономических, НКО (некоммерческих организаций — ред.), а также, в той или иной степени, о всех корпунктах СМИ, контролируемых этими государствами.
Это не значит, что все «десантные группы» нужно немедленно загонять в болото и там топить, но их нужно серьёзно отслеживать и понимать, чем они занимаются помимо задекларированной деятельности.
Ещё один аспект, на котором хотел остановиться… Особенность обычной войны — есть линия фронта и есть тыл. Есть те, кто непосредственно ощущают всю полноту вовлеченности в эту войну, кто сражается, погибает на линии фронта и те, кто в глубине территории, до кого не долетают снаряды. Да, им тоже тяжело, масса проблем, но они как бы вне поля войны непосредственно.
В информационной войне – не так. Все поддаются воздействию информационного оружия: и те, кто на передовой, и те, кто в глубоком тылу. Это действительность, в которой нам, как профессионалам, придется действовать и воевать.
Журналист – это пропагандист
— Нет никакой журналистики отдельно, а пропаганды отдельно. Журналист – это пропагандист.
Разговоры в профессиональной среде о том, что есть какие-то объективные журналисты, настолько объективные и честные, что беспристрастно передают только факты, наивны и смешны. Они происходят либо по причине незнания людей — что такое «человек» в принципе, либо по незнанию профессии.
Все журналисты в той или иной степени пропагандисты, а некоторые — на все сто. Пропаганда – это не всегда негативное слово. Это метод, способ доведения твоей точки зрения или до непосредственного противника, или до того, за чье сознание ты борешься.
— Вот, мы говорим, — «Старые методы и новые средства», — гаджеты там, и всё прочее… А, в принципе-то, главное средство осталось то же самое — слово, воздействующее и на разум, и на поведение, и на эмоции или чувства. Что оказывает сильнейшее воздействие и чему очень трудно противодействовать? Лжи!
Дайте мне любую газету, я однозначно помечу: «вот это — обман», «вот это – ложь», «вот это – правда», «вот тут они умолчали». Не может быть СМИ, где всюду будет стоять — «правда», «правда», «правда», а в другом — «ложь», «ложь», «ложь».
Считаю, что сейчас на большинстве российских журфаков неправильно учат журналистике. Именно поэтому я преподаю по своему учебнику, одна из главных лекций которого называется: «Правда, ложь, обман и умолчание в журналистике». Все эти методы приходится использовать в нашей профессии, чтобы эффективно противостоять лжи информационных противников.
В завершение ещё раз хочу напомнить, — идет информационная война! Не мы ее начали. Ведь в 90-е годы как только не льстили Западу… По сути это была наша капитуляция, которую мы, опьяненные демократией, не считали таковой. Но западные «партнеры» восприняли наше поведение именно как капитуляцию.
После нашего отрезвления начались «боевые» действия. Мы, журналисты, — некая модель генерального штаба одной из армий, ведущих эту (информационную — ред.) войну. Генштаб должен проанализировать реальную ситуацию, прежде чем переходить к дальнейшим действиям, а она – плачевна. Мы отступаем! Отдельные контрудары ничего не значат. Мы проигрываем хотя бы потому, что там средств массовой информации больше, они мощней, они привычней для той аудитории. Более того, я считаю, мы проигрываем на своей собственной территории.
Если сравнивать с Великой Отечественной войной, мы подошли к «информационному Сталинграду»! Пора уже нанести решительный стратегический контрудар и перейти в наступление. Иначе, через 20, 30, 40, и точно — 50 лет, во всех учебниках истории, я уж не говорю о художественных и документальных фильмах, над Рейхстагом 1945 года будет развиваться звездно-полосатое знамя, Сталин будет признан и описан как преступник, а Гитлер — как слабый, невнятный неврастеник, принимавший неправильные решения и совершивший ряд нехороших действий под воздействием таблеток и каких-то оккультных сил, которые ему мерещились. Что это значит для России и для русских? Юридические и иные последствия не заставят себя долго ждать.
Итак, пока мы проигрываем! Отсюда нужно делать нужные выводы.
Мнение редакции может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Благодарим каждого зрителя за внимание к нашему творчеству, за ваши комментарии. - 10919186
Видео
ТВ
Статьи
В мире
Новости
Блоги
Политика
Каталог
Война
