Люди, которые начинают понимать, что четкое различение между добром и злом лишает их всех шансов на выживание, начинают делиться на самоубийц, шахидов разного вида не обязательно исламских, которые говорят: «Я разделю и умру», и на людей, которые говорят: «Я хочу, тем не менее, жить». В момент, когда это говорится, четкое разделение добра и зла стирается. Никогда нельзя допустить, чтобы у общества возникли такие альтернативы в массовом характере. Это можно делать в социальных экспериментах или в особо плотных группах. Это нельзя сделать с целым народом, всегда состоящим из совершенно разных людей разного качества, разной степени оформленности и всё прочее.
В России было сказано именно это: «Или ты будешь очень четко разделять это самое добро и зло, и тогда ты не выживешь, или ты размоешь разделение». Каждый раз, когда люди связывали для себя это существование с теми или иными структурами, с теми же церковными или светскими, и ты адресовывал какие-то вопросы по отношению к этим структурам, люди говорили: «Ну, не надо! Ну, давайте не будем обсуждать! Ну, тут все очень тонко!». Почему? Потому что применение к этим случаям разделения добра и зла и четкий вывод по этому поводу означал прекращение выживания в пределах этих вещей.
Нужно было создать эластичность. А почему вот этот человек там... вот у меня есть один советник, который этими жесткими вопросами, неважно, правильными или не правильными, всегда отличался: «А почему вот здесь это происходит? Он делает?». «Ой, не надо!». А что «не надо»? Ну, понятно, что не надо, потому что если ответить на этот вопрос, подвергнув соответствующей критике соответствующие фигуры, надо проблематизировать свою возможность нахождения внутри структур, которыми эти фигуры управляют. И всё.
Это можно делать. Вообще-то любой организм это делает. Один раз, два раза, понятно, да? Если он еще понимает, что это не очень хорошо, или он просто уходит: «Я не хочу об этом говорить, есть там дисциплина». Но когда это постоянно осуществляется по отношению к каждому действию. Вот ты пришел, ты оказался в ситуации, ты в ней делишь добро и зло четко — ты провалился, ты не делишь — ты можешь выиграть или адаптироваться. Когда моральность становится синонимом дезадаптации, то рано или поздно произойдут две вещи: либо произойдет эта дезадаптация с сохранением моральности, либо исчезнет моральность и возникнет адаптация. Что я говорю неправильно?
Значит, не может быть в обществе построена система, при которой имморализм является единственным средством выживания. Но она же была построена. Она была построена для целого поколения. И не она одна. «Можешь заниматься фундаментальной наукой — пожалуйста. Пожалуйста: квартиры не будет, семьи не будет, детей прокормить не сможешь». «Иди в бизнес — пожалуйста, всё будет». «Ах, ты хочешь и соединять любимую профессию, и правильный социальный статус — уезжай за границу». Всё.
Но рано или поздно что-то делается. Либо закусываются губы, вот так вот всё: «М-м-м» и так сказать на абсолютно невозможные для существования деньги происходит некоторое занятие любимым так сказать делом, кварками. Сижу и пишу кварки. Это хорошо, если я их пишу, там теоремы (имеются в виду уравнения, связанные с ними — прим. С.К.). А если мне эксперименты нужны? А вся аппаратура закрыта? Но, предположим, я пишу. Квартиры нет, семьи нет, живу неизвестно где. Ну не может человек, который не стал совсем аскетом, ну в монастырском смысле (и то, он существует же в монастыре, да, и это же очень важно. — прим. С.К.). Не может такой человек в итоге не сойти с ума, не приобрести все те черты, которые связаны с непрерывным отсутствием возможности к адаптации. Проходит время, и эта неумолимая машина дезадаптации начинает стирать те или иные черты личности.
А другой сказал: «Я не хочу. Я хочу детей, я хочу это и это». «А пожалуйста, вот все зоны, хочешь — пожалуйста». Всё это переместилось в соответствующие области. Дальше говорится с трогательно-напряженным лицом (вы можете улавливать это лицо всегда. — прим. С.К.): «А мой занимается честным бизнесом! Честным бизнесом». Все смеются, потому что все это видели. Ты начинаешь это уточнять, и ты понимаешь, сколько там допусков существует для того, чтобы это название существовало. И какие там состояния в этом вопросе, допуски с точки зрения морали и всего, чего угодно.
Но предположим даже, что этот человек каким-то способом соединил эту мораль, напрягся, ему повезло с этим самым бизнесом. И обрел адаптацию при сохранении морали. Он существует один в единственном экземпляре. И, возможно, вместе со своей женой и детьми, которых хватает средств, чтобы прокормить. Потом ребенок идет в школу, там все такие, как он? Нет. Это какая школа? Коррекционная, элитная, какая?
Он никогда не может сам... что, я не знаю, что он там делает, предположим, гранит алмазы особо виртуозным способом, сидит один и всё время их гранит. Но он куда-то их продает? Ну, хорошо, к нему приходят заказчики. Но чаще же всего он должен вступать в отношения с другими структурами.
Он находит такие структуры? Откуда он их находит? И что он делает тогда, когда какая-нибудь структура, которая говорит: «О, какие хорошие алмазы! Петя, давай мы тебя в тюрьму на 10 лет. И там будет отдельная камера, и будешь в ней гранить гораздо больше. Ничто тебя отвлекать не будет. И, заодно, деньги отдай, квартиру». Он что в этот момент делает в ответ?
Значит, вот эти процессы... [показывает на рис.1] Вот эти процессы все [разрушительные], произошли в огромном количестве. И кто-нибудь воззвал к каким-то восстановительным энергиям? Идет этот беспощадный маховик раскручивается, уничтожения, истирания, ликвидации этого всего и вся. Кто-нибудь воззвал к каким-то разумным восстановительным энергиям? К каким? Как?
Значит, ничего не происходило, просто где-то там ночью что-нибудь там в подушку или как-нибудь еще... И что-то, и вместе, и где-нибудь, и в интернете. Потом возник интернет — гениальная машина для поиска друзей в Австралии. Ты не знаешь, что находится в соседней квартире, но в Австралии у тебя есть «френд». И ты его нашел. И ты с ним общаешься. И это... Ты под «ником», он под «ником». Даже не так страшно, что опознают, и можно друг с другом перестукиваться. Родственные души. И обе души любят Карла Маркса. У одного «ник» — «Волчий хвост», у другого «ник» — «Рыбий глаз». «Волчий хвост» любит «Рыбьего глаза». «Волчий хвост» из Вологды любит «Рыбьего глаза» из Сиднея, и они оба любят Карла Маркса.
Что-то начинает дергаться. Окружающее — ненавистно, по понятным причинам. Реликты-то есть, всего. Их же нельзя стереть до конца. Там, морали и т.д. Вокруг полная трусость — только проявлю моральность и что-нибудь... И, поскольку, там трусость есть, но что-то шевелится, то оглянувшись вокруг и поняв, что можно — товарищ поет: «Этот день победы! Порохом пропах...» Дальше что? Вы хотите сказать, что он не должен петь? Я говорю: «Я всячески приветствую, что он поет. Я плачу от радости, что он поет. Я аплодирую тому, что он поет. Я аплодирую тому, что их очень много». Вы только считаете, что он после этого поедет воевать на Донбасс, что ли? Или куда-нибудь еще?
Вы иллюзий по этому поводу не питайте. Вы не питайте иллюзий на самостоятельное значение этого процесса. Этот процесс, как дополнительный к чему-то другому, — бесценен и чудесен. Услышали меня? Он бесценен и чудесен, я говорю серьезно. Во-первых, он не возможен был вообще. И в этом смысле, поскольку он состоялся, он говорит об очень многих качествах России и всего прочего. И во-вторых, он позволяет осуществить структуризации при определенных возможностях. Структуризации возможны. Если сейчас запустятся в эту плазму структурные модули, то это произойдет. Если волны эти, структуризации, есть такая вещь, и она еще не очень описана в науке, но она существует. Вот если эти волны структуризации из каких-то источников, где есть эта воля к структурности — эмерджентность — если это пойдет — всё изменится, всё преобразуется. Просто генераторов эмерждентности нет и нет, даже попыток их сделать. Конечно, эти попытки должны были исходить от мощных структур или от государства. И иметь совершенно другой характер. Но, поскольку никто ничем этим заниматься не хочет, приходится заниматься самопалом. На фоне всеобщей поразительной трусости. И этим заниматься надо. Потому что нет никаких шансов других на то, чтобы что-то преобразовать. И времени на это мало.
В городе Санкт-Петербурге, который для меня был и остается Ленинградом. Как и для моих предков, которые называли его Санкт-Петербург в самые годы все эти 20-е, а после Великой Отечественной Войны назвали Ленинградом. Вот в этом городе, там есть маленькая группа, которая называется «Яблоко».
Это особенно «отмороженная» группа. Эта группа начала в городе охоту на газету «Шаги истории», а ее, по большому-то счету, в микроскоп не увидишь. И группа эта поносит присоединение Крыма, понятно, да? Там много всего в одном пакете, она абсолютная такая оранжоидная, она вот в Питере почему-то состоялась. Ее представители — это люди с очень специфическими качествами, с которыми легко познакомиться, если отнаблюдать какие-нибудь их выступления и прочее. Это вовсе не «рафине», это такой особый вид полу-элитной подворотни. Со всеми специфическими запахами. С этим даже трудно взаимодействовать, потому что когда ты начинаешь взаимодействовать, то возникает ощущение «с кем связался? Черт с младенцем». Тут они, значит, вот эти «Шаги истории» мултузили-мултузили и наконец, они на какой-то своей комиссии какого-то законодательного собрания сказали, что этот номер не пройдет и что-то еще. Это не имеет вообще никакого значения, вообще! Они там что-то запретили. Они никто, знать их никак. Ничего запретить они не могут. Но это происходит при абсолютном безучастии всех остальных социальных групп, которые, в лучшем случае, звонят и тихо говорят, что они всячески «за». Значительное количество людей что-то подписало, но это значительное количество людей определяется не сотнями тысяч или не чем-то еще. Мы — единственные, у кого хватило сил издать этот достаточно простой продукт и просто разносить его по школам, потому что это тяжёлая работа. Делается это абсолютно бескорыстно и всё прочее. Его же надо создать еще.
Мнение редакции может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Благодарим каждого зрителя за внимание к нашему творчеству, за ваши комментарии. - 10979552
Видео
ТВ
Статьи
В мире
Новости
Блоги
Политика
Каталог
Война
