Зеркало советского распада. Солженицын перед судом Истории | М. Делягин, А. Фурсов
В студии «День ТВ» обсудили с Андреем Фурсовым нашу общую переизданную книгу «Солженицын прощание с мифом».
Целиком выпуск посвящен именно переизданию литературы Островского и Солженицына.
Обсудили работу следователей по особо важным историческим делам, видоизменение советского общества в течение 20 века и объяснили, почему посредственный писатель стал зеркалом времени советского распада.
Получилось интересно, присоединяйтесь!
В декабре 2018 года Путин торжественно открыл памятник Солженицыну в Москве. На улице Солженицына, в которую в 2008 году с нарушением закона была переименована Большая Коммунистическая: на тот момент не прошло 10 лет от даты его смерти.
Через два дня на этой скульптуре появилась табличка с надписью «Иуда», и возле памятника поставили наряд полиции.
В июне 2019 года на постаменте этого памятника до блеска натёрли четыре буквы, так что стало выделяться слово «лжец».
Эти происшествия, которые российские власти стараются не афишировать и «не замечать», являются индикаторами того, что народ устал от непонятного лицемерия нынешних властителей России. Которые говорят красивые и правильные слова, но при этом открывают всевозможные «Ельцин-центры», финансируют «Гайдаровские форумы» и включают в школьную программу насквозь лживые произведения бездарного графомана, объявленного «великим писателем» и чуть ли не «классиком русской литературы».
Того самого, что писал о Великой Отечественной войне в своём многостраничном пасквиле «Архипелаг ГУЛаг»:
«Немцы были гуманны не только по отношению к военнопленным. Великие блага они несли всему населению в оккупированных областях. Немцы, во-первых, поразили население своей любезностью и галантностью. Во-вторых, кто-то надоедливо твердит, будто на захваченной земле они создавали лагеря уничтожения, открывали крематории и тому подобное, – это чепуха, на самом деле они открывали нечто совсем другое... Пришли немцы и стали церкви открывать. В-третьих, некоторым энергично-деятельным людям, томившимся в безвестности, немцы создали условия для реализации их своеобразных способностей и честолюбивых надежд.»
Обстоятельства ареста Солженицына загадочны и непонятны. Ни с того ни с сего он вдруг пишет с фронта ряд писем, в которых открыто оскорбляет Верховного Главнокомандующего (Сталина), сообщает о планах основать подпольную организацию «Общество истинных ленинцев», предлагает своим корреспондентам организовываться в конспиративные «пятерки».
Он что, идиот? Не знает, что все письма с фронта (во всех армиях, не только в советской) перлюстрируются? Прекрасно знает. И понимает, что любая контрразведка, хоть советская, хоть польская, хоть британская (и так далее), придёт за автором такого письма. Значит, хочет, чтобы его арестовали? А почему?
Дело, вероятно, в том, что Солженицына решили перевести на передовую. Да, вы не «ослышались»: «фронтовик-артиллерист» Солженицын воевал фактически в тылу – в должности командира батареи звуковой разведки. То есть находился примерно в 3-5 километрах от линии фронта и по звуку вражеских орудий пытался определить их координаты.
Друзья детства – К. Симонян и Л. Ежерец называли Солженицына самым трусливым человеком из всех, кого они видели. И выдвинули версию о «моральном самостреле».
Когда Солженицын узнал, что вот сейчас, в самом конце войны, быть может, придётся реально стрелять по немецким танкам, он, возможно, просто решил «отсидеться у особистов». Это, кстати, говорит о том, что не слишком красноармейцы и боялись этих самых особистов. Сам Солженицын потом признавался, что реальное осуждение стало для него неприятной неожиданностью: полагал, что за такую «ерунду» его не посадят – ведь никаких сведений, составляющих государственную тайну, в его письмах не было. Но, благодаря «сотрудничеству со следствием», приговор он получил относительно мягкий: 8 лет лагерей без конфискации имущества. При этом освобождён был уже в 1952 году.
Следствие по делу Солженицына длилось всего 9 дней. За это время он написал доносы на своих друзей, знакомых, и даже на жену, которая, не зная об этом, носила ему передачи на Лубянку и в Бутырскую тюрьму.
Чехословацкий журналист Ржезач Томаш в книге «Спираль измены Солженицына» рассказывает о разговоре, который состоялся у него со следователем, который вёл дело будущего нобелевского лауреата. Тот сообщил, что Солженицын относился к типу «мягкотелых» подследственных,
«которые сами прямо даются вам в руки. Помимо правды, они излагают и свои домыслы, лишь бы отблагодарить вас... Для меня было просто невероятно – как можно так оклеветать самых близких людей!»
Николай Виткевич, друг детства Солженицына (ножом пальцы резали и на крови в дружбе клялись), по его доносу был осуждён на 10 лет. Он был поражён, когда следователь дал ему почитать показания бывшего «друга»:
«Когда в процессе реабилитации мне показали донос Солженицына, это был самый страшный день в моей жизни... Он писал о том, что якобы с 1940 года я систематически вёл антисоветскую агитацию, замышлял создать подпольную подрывную группу, готовил насильственные изменения в политике партии и правительства, злобно чернил Сталина… Я не верил своим глазам... И представьте себе! – в них содержались доносы и на его жену Наталию Решетовскую, и на наших друзей Шурика Кагана и Лидию Ежерец. Чудом избежал ареста и К. Симонян.»
К.С. Симонян, известный хирург, профессор, лечащий врач академика Ландау, вспоминал о вызове к следователю госбезопасности в 1952 году. Тот попросил его дать пояснения по доносу Солженицына:
«Я начал читать и почувствовал, как у меня на голове зашевелились волосы... На этих пятидесяти двух страницах описывалась история моей семьи, нашей дружбы в школе и позднее. При этом на каждой странице доказывалось, что с детства я, якобы, был настроен антисоветски, духовно и политически разлагал своих друзей и особенно его, Саню Солженицына, подстрекал к антисталинской деятельности».
В конце беседы Симонян спросил следователя:
«Скажите, зачем Солженицын сделал это перед самым окончанием срока заключения?»
Ответ был следующим:
«Да он просто дрянь-человек».
И кто здесь вызывает симпатию? Трусливый «борец с режимом» А.И. Солженицын, оклеветавший жену и друзей? Или «кровавый чекист», быстро разобравшийся в этом деле и отпустивший несправедливо оклеветанного хирурга?
Неудивительно, что Симонян потом весьма нелицеприятно отзывался об этом диссиденте. А Солженицын с лицемерным сожалением ответил ему в «Архипелаге ГУЛаг»:
«Ах, жаль, что тебя тогда не посадили! Сколько ты потерял!».
Мнение редакции может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Благодарим каждого зрителя за внимание к нашему творчеству, за ваши комментарии. - 11084239
Видео
ТВ
Статьи
В мире
Новости
Блоги
Политика
Каталог
Война
