Владимир Путин: 75 лет Великой Победы

75 лет прошло, как закончилась Великая Отечест­венная война. За эти годы выросло несколько поколений. Изменилась политическая карта планеты. Нет Советс­кого Союза, который одержал грандиозную, сокруши­тельную победу над нацизмом, спас весь мир. Да и сами события той войны, даже для ее участников, далекое прошлое. Но почему в России 9 мая отмечается как самый главный праздник? А 22 июня – жизнь словно замирает. И комок подкатывает к горлу?

Принято говорить: война оставила глубокий след в истории каждой семьи. За этими словами – судьбы мил­лионов людей, их страдания и боль потерь. Гордость, правда и память.

Для моих родителей война – это страшные муки бло­кадного Ленинграда, где умер мой двухлетний брат Витя. Где чудом осталась в живых мама. Отец, имея бронь, ушел добровольцем защищать родной город. Поступил так же, как и миллионы советских граждан. Воевал на плацдарме Невский пятачок, был тяжело ранен. И чем дальше эти годы, тем больше потребность побеседовать с родителями, узнать более подробно о военном периоде их жизни. Но уже невозможно ничего спросить. Поэтому свято храню в сердце разговоры с отцом и мамой на эту тему, их скупые эмоции.

Для меня и моих сверстников важно, чтобы наши дети, внуки, правнуки понимали, через какие испытания и муки прошли их предки. Как, почему смогли выстоять и победить. Откуда взялась их поистине железная сила духа, которая удивляла и восхищала весь мир? Да, они защищали свой дом, детей, близких, семью. Но всех объединяла любовь к Родине, к Отечеству. Это глубин­ное, личностное чувство во всей своей полноте отражено в самой сути нашего народа и стало одним из опреде­ляющих в его героической, жертвенной борьбе против нацистов.

Часто задаются вопросом: "Как нынешнее поколе­ние себя поведет? Как поступит в условиях критической ситуации?" Перед моими глазами – молодые врачи, медсестры, порой вчерашние студенты, которые сегодня идут в "красную зону", чтобы спасать людей. Наши во­еннослужащие в ходе борьбы с международным терро­ризмом на Северном Кавказе, в Сирии, стоявшие на­смерть. Совсем юные ребята. Многим бойцам леген­дарной, бессмертной шестой десантной роты было 19-20 лет. Но все они показали, что достойны подвига воинов нашей Родины, которые защитили ее в Великую Отечественную войну.

Поэтому уверен, что в характере у народов России – исполнять свой долг, не жалеть себя, если того требуют обстоятельства. Самоотверженность, патриотизм, любовь к родному дому, к своей семье, к Отечеству – эти цен­ности и сегодня являются для российского общества фун­даментальными, стержневыми. На них, по большому сче­ту, во многом держится суверенитет нашей страны.

Сейчас у нас появились новые традиции, рожденные народом, такие как "Бессмертный полк". Это – марш нашей благодарной памяти, кровной, живой связи меж­ду поколениями. Миллионы людей выходят на шествия с фотографиями своих родных, отстоявших Отечество и разгромивших нацизм. Это значит, что их жизнь, испы­тания и жертвы, Победа, которую они передали нам, никогда не будут забыты.

Наша ответственность перед прошлым и будущим – сделать все, чтобы не допустить повторения страшных трагедий. Поэтому посчитал своим долгом выступить со статьей о Второй мировой и Великой Отечественной вой­нах. Не раз обсуждал эту идею в беседах с мировыми ли­дерами, встретил их понимание. В конце прошлого года, на саммите руководителей стран СНГ, мы все были едины: важно передать потомкам память о том, что по­беда над нацизмом была одержана прежде всего совет­ским народом, что в этой героической борьбе – на фрон­те и в тылу, плечом к плечу – стояли представители всех республик Советского Союза. Тогда же говорил с колле­гами и о непростом предвоенном периоде.

Этот разговор вызвал большой резонанс в Европе и мире. Значит, обращение к урокам прошлого действи­тельно необходимо и злободневно. Вместе с тем было и много эмоций, плохо скрываемых комплексов, шумных обвинений. Ряд политиков по привычке поспешили зая­вить о том, что Россия пытается переписать историю. Однако при этом не смогли опровергнуть ни единого факта, ни одного приведенного аргумента. Разумеется, трудно, да и невозможно спорить с подлинными докумен­тами, которые, к слову, хранятся не только в российских, но и в зарубежных архивах.

Поэтому есть потребность продолжить анализ причин, которые привели к мировой войне, размышления о ее сложных событиях, трагедиях и победах, об ее уроках – для нашей страны и всего мира. И здесь, повторю, принципиально важно опираться только на архивные материалы, свидетельства современников, исключить любые идеологические и политизированные домысли­вания.

Еще раз напомню очевидную вещь. Глубинные при­чины Второй мировой войны во многом вытекают из ре­шений, принятых по итогам Первой мировой. Версаль­ский договор стал для Германии символом глубокой не­справедливости. Фактически речь шла об ограблении страны, которая обязана была выплатить западным союз­никам огромные репарации, истощавшие ее экономику. Главнокомандующий союзными войсками французский маршал Ф.Фош пророчески охарактеризовал Версаль: "Это не мир. Это перемирие на двадцать лет".

Именно национальное унижение сформировало пи­тательную среду для радикальных и реваншистских на­строений в Германии. Нацисты умело играли на этих чувствах, строили свою пропаганду, обещая избавить Германию от наследия Версаля, восстановить ее былое могущество, а по сути, толкали немецкий народ к новой войне. Парадоксально, но этому прямо или косвенно способствовали западные государства, прежде всего, Великобритания и США. Их финансовые и про­мышленные круги весьма активно вкладывали капиталы в немецкие фабрики и заводы, выпускавшие продукцию военного назначения. А среди аристократии и полити­ческого истеблишмента было немало сторонников ради­кальных, крайне правых, националистических движений, набиравших силу и в Германии, и в Европе.

Версальское "мироустройство" породило много­численные скрытые противоречия и явные конфликты. В их основе – произвольно оформленные победителями в Первой мировой войне границы новых европейских го­сударств. Практически сразу после их появления на карте начались территориальные споры и взаимные претензии, которые превратились в "мины за­медленного действия".

Одним из важнейших итогов Первой мировой войны стало создание Лиги наций. На эту международную ор­ганизацию возлагались большие надежды по обеспече­нию долгосрочного мира, коллективной безопасности. Это была прогрессивная идея, последовательная реализа­ция которой, без преувеличения, могла бы предотвра­тить повторение ужасов глобальной войны.

Однако Лига наций, в которой доминировали дер­жавы-победительницы – Великобритания и Франция, продемонстрировала свою неэффективность и просто потонула в пустых разговорах. В Лиге наций, да и вообще на европейском континенте, не были услышаны неод­нократные призывы Советского Союза сформировать равноправную систему коллективной безопасности. В частности, заключить Восточноевропейский и Тихо­океанский пакты, которые смогли бы поставить заслон агрессии. Эти предложения были проигнорированы.

Лига наций не смогла предотвратить и конфликты в различных частях мира, такие как нападение Италии на Эфиопию, гражданская война в Испании, агрессия Японии против Китая, аншлюс Австрии. А в случае Мюнхенского сговора – в котором, помимо Гитлера и Муссолини, участвовали лидеры Великобритании и Франции – с полного одобрения Совета Лиги наций произошло расчленение Чехословакии. Отмечу в связи с этим, что в отличие от многих тогдашних руководи­телей Европы Сталин не запятнал себя личной встречей с Гитлером, который слыл тогда в западных кругах вполне респектабельным политиком, был желанным гостем в европейских столицах.

В разделе Чехословакии заодно с Германией дейст­вовала и Польша. Они заранее и вместе решали, кому достанутся какие чехословацкие земли. 20 сентября 1938 года посол Польши в Германии Ю.Липский сооб­щил министру иностранных дел Польши Ю.Беку о сле­дующих заверениях Гитлера: "… в случае, если между Польшей и Чехословакией дело дойдет до конфликта на почве польских интересов в Тешине, Рейх станет на нашу [польскую] сторону". Главарь нацистов даже давал подсказки, советовал, чтобы начало польских действий "последовало… только лишь после занятия немцами Су­детских гор".

В Польше отдавали себе отчет, что без гитлеров­ской поддержки ее захватнические планы были бы об­речены на провал. Здесь процитирую запись беседы германского посла в Варшаве Г-А.Мольтке с Ю.Беком от 1 октября 1938 года о польско-чешских отношениях и позиции СССР в этом вопросе. Вот что там написано: "… г-н Бек… выразил большую благодарность за лояль­ную трактовку польских интересов на Мюнхенской конференции, а также за искренность отношений во время чешского конфликта. Правительство и общест­венность [имеется в виду Польши] полностью отдают должное позиции фюрера и рейхсканцлера".

Раздел Чехословакии был жестоким и циничным. Мюнхен обрушил даже те формальные, хрупкие гаран­тии, которые оставались на континенте. Показал, что взаимные договоренности ничего не стоят. Именно Мюн­хенский сговор послужил тем "спусковым крючком", по­сле которого большая война в Европе стала неизбеж­ной.

Сегодня европейские политики и, прежде всего, польские руководители хотели бы "замолчать" Мюнхен. Почему? Не только потому, что их страны тогда пре­дали свои обязательства, поддержали Мюнхенский сго­вор, а некоторые даже приняли участие в дележе добычи. Но и потому, что как-то неудобно вспоминать, что в те драматичные дни 1938 года только СССР вступился за Чехословакию.

Советский Союз, исходя из своих международных обязательств, в том числе соглашений с Францией и Чехословакией, пытался предотвратить трагедию. Польша же, преследуя свои интересы, всеми силами препятствовала созданию системы коллективной безо­пасности в Европе. Польский министр иностранных дел Ю.Бек 19 сентября 1938 года прямо писал об этом уже упомянутому послу Ю.Липскому перед его встречей с Гитлером: "… в течение прошлого года польское пра­вительство четыре раза отвергало предложение присое­диниться к международному вмешательству в защиту Чехословакии".

Британия, а также Франция, которая была тогда главным союзником чехов и словаков, предпочли отка­заться от своих гарантий и бросить на растерзание эту восточноевропейскую страну. Не просто бросить, а на­править устремления нацистов на Восток, с прицелом на то, чтобы Германия и Советский Союз неизбежно бы столкнулись и обескровили друг друга.

Именно в этом заключалась западная политика "уми­ротворения". И не только по отношению к Третьему рейху, но и к другим участникам так называемого Ан­тикоминтерновского пакта – фашистской Италии и ми­литаристской Японии. Ее кульминацией на Дальнем Востоке стало англо-японское соглашение лета 1939 года, предоставившее Токио свободу рук в Китае. Ведущие ев­ропейские державы не хотели признавать, какая смер­тельная опасность для всего мира исходит от Германии и ее союзников. Рассчитывали, что война их самих обойдет стороной.

Мюнхенский сговор показал Советскому Союзу, что западные страны будут решать вопросы безопасности без учета его интересов. А при удобном случае могут сфор­мировать антисоветский фронт.

Вместе с тем Советский Союз до последней возмож­ности старался использовать любой шанс для создания антигитлеровской коалиции. Повторю: несмотря на двуличную позицию стран Запада. Так, по линии раз­ведслужб советское руководство получало подробную информацию о закулисных англо-германских контактах летом 1939 года. Обращаю внимание: они велись весьма интенсивно, причем практически одновременно с трех­сторонними переговорами представителей Франции, Великобритании и СССР, которые западными партне­рами, напротив, сознательно затягивались. Приведу в связи с этим документ из британских архивов. Это инст­рукция британской военной миссии, которая прибыла в Москву в августе 1939 года. В ней прямо говорится, что делегация должна "вести переговоры очень медленно"; что "правительство Соединенного Королевства не готово брать на себя подробно прописанные обязательства, ко­торые могут ограничить нашу свободу действий при каких-либо обстоятельствах". Отмечу также: в отличие от англичан и французов советскую делегацию возгла­вили высшие руководители Красной армии, которые имели все необходимые полномочия "подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе".

Свою роль в провале переговоров сыграла Польша, которая не хотела никаких обязательств перед совет­ской стороной. Даже под давлением западных союзни­ков польское руководство отказывалось от совместных действий с Красной армией в противостоянии вермахту. И только когда стало известно о прилете Риббентропа в Москву, Ю.Бек нехотя, не напрямую, а через фран­цузских дипломатов уведомил советскую сторону: "… в случае совместных действий против германской аг­рессии сотрудничество между Польшей и СССР, при технических условиях, которые надлежит определить, не исключено". Одновременно своим коллегам он разъ­яснил: "… я не против этой формулировки только в це­лях облегчения тактики, и наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончатель­ной и остается без изменений".

В сложившейся ситуации Советский Союз подпи­сал Договор о ненападении с Германией. Фактически сделал это последним из стран Европы, причем на фоне реальной опасности столкнуться с войной на два фрон­та – с Германией на западе и с Японией на востоке, где уже шли интенсивные бои на реке Халхин-Гол.

Сталин и его окружение заслуживают многих спра­ведливых обвинений. Мы помним и о преступлениях режима против собственного народа, и об ужасах мас­совых репрессий. Повторю: советских руководителей можно упрекать во многом, но не в отсутствии понима­ния характера внешних угроз. Они видели, что Совет­ский Союз пытаются оставить один на один с Германи­ей и ее союзниками. И действовали, осознавая эту ре­альную опасность, чтобы выиграть драгоценное время для укрепления обороны страны.

По поводу заключенного тогда Договора о ненапа­дении сейчас много разговоров и претензий именно в адрес современной России. Да, Россия – право­преемница СССР, и советский период – со всеми его триумфами и трагедиями – неотъемлемая часть нашей тысячелетней истории. Но напомню также, что Совет­ский Союз дал правовую и моральную оценку т.н. Пак­ту Молотова-Риббентропа. В постановлении Верховного Совета от 24 декабря 1989 года официально осуждены секретные протоколы как "акт личной власти", никак не отражавший "волю советского народа, который не несет ответственности за этот сговор".

Вместе с тем другие государства предпочитают не вспоминать о соглашениях, где стоят подписи нацистов и западных политиков. Не говоря уже о юридической или политической оценке такого сотрудничества, в том числе молчаливого соглашательства некоторых евро­пейских деятелей с варварскими планами нацистов, вплоть до их прямого поощрения. Чего стоит циничная фраза посла Польши в Германии Ю.Липского, произне­сенная в беседе с Гитлером 20 сентября 1938 года: "… за решение еврейского вопроса мы [поляки] поставим ему… прекрасный памятник в Варшаве".

Мы также не знаем, были ли какие-либо секретные "протоколы" и приложения к соглашениям ряда стран с нацистами. Остается лишь "верить на слово". В част­ности, до сих пор не рассекречены материалы о тайных англо-германских переговорах. Поэтому призываем все государства активизировать процесс открытия своих ар­хивов, публикацию ранее неизвестных документов предво­енного и военного периодов. Так, как это делает Россия в последние годы. Готовы здесь к широкому сотрудничес­тву, к совместным исследовательским проектам ученых-историков.

Но вернемся к событиям, непосредственно пред­шествовавшим Второй мировой войне. Наивно было верить, что, расправившись с Чехословакией, Гитлер не предъявит очередные территориальные претензии. На этот раз – к своему недавнему соучастнику в разделе Чехословакии – Польше. Поводом здесь, кстати, также послужило наследие Версаля – судьба так называемого Данцигского коридора. Последовавшая затем трагедия Польши – целиком на совести тогдашнего польского ру­ководства, которое помешало заключению англо-франко-советского военного союза и понадеялось на помощь за­падных партнеров. Подставило свой народ под каток гит­леровской машины уничтожения.

Немецкое наступление развивалось в полном соот­ветствии с доктриной блицкрига. Несмотря на ожесто­ченное, героическое сопротивление польской армии – уже через неделю после начала войны, 8 сентября 1939 года, германские войска были на подступах к Варшаве. А военно-политическая верхушка Польши к 17 сентября сбежала на территорию Румынии, предав свой народ, который продолжал вести борьбу с захватчиками.

Западные союзники не оправдали польских надежд. После объявления войны Германии французские войска продвинулись всего на несколько десятков километров вглубь немецкой территории. Выглядело все это лишь как демонстрация активных действий. Более того, анг­ло-французский Верховный военный совет, впервые со­бравшийся 12 сентября 1939 года во французском Аб­виле, принял решение вовсе прекратить наступление ввиду быстрого развития событий в Польше. Началась пресловутая "странная война". Налицо – прямое преда­тельство со стороны Франции и Англии своих обя­зательств перед Польшей.

Позже в ходе Нюрнбергского процесса немецкие ге­нералы так объясняли свой быстрый успех на Востоке. Бывший начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал А.Йодль признал: "… если мы еще в 1939 году не потерпели поражения, то это только пото­му, что примерно 110 французских и английских диви­зий, стоящих во время нашей войны с Польшей на западе против 23‑х германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными".

Попросил поднять из архивов весь массив материа­лов, связанных с контактами СССР и Германии в дра­матичные дни августа и сентября 1939 года. Как свиде­тельствуют документы: пункт 2 Секретного протокола к Договору о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года устанавливал, что в случае терри­ториально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов двух стран должна "приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана". Иными словами, в советскую сферу влияния подпадали не только территории, на которых проживало преимущественно украинское и белорусское население, но и исторические польские земли междуречья Буга и Вислы. Об этом факте далеко не все сейчас знают.

Как и о том, что сразу после нападения на Польшу в первые сентябрьские дни 1939 года Берлин настой­чиво и неоднократно призывал Москву присоединиться к военным действиям. Однако советское руководство подобные призывы игнорировало. И втягиваться в дра­матически развивающиеся события не собиралось до последней возможности.