Авагян: России нужна иная финансовая политика

16 января 2015 - VipVideoClub.ru

Много говорят о «национализации элиты» в России и странах СНГ. Это замечательное событие, однако, никогда не состоится без национализации рубля, без появления у РФ собственной, полноценной, государственной валюты – взамен чеков долларового депозитария, в каковой превращен ЦБ РФ. Нужно считать аксимой: если деньги страны не принадлежат стране, то и элиты страны не принадлежат стране. Если деньги импортные – то и элиты «засланные». Лояльность формируется обеспечением. Нельзя рассчитывать на лояльность того, кого не обеспечиваешь. Средневековые короли обеспечивали лояльность войска раздачей воинам земли и крепостных слуг, а современные некоронованные короли – раздачей денег. Но вот парадокс: у России есть всё, буквально всё, от редчайших природных ископаемых до гениев науки и техники – всё… кроме денег! Именно и только денег у РФ нет. Так и говорят министры финансов – когда их спрашиваешь: «денег нет». Все сокровища земные и небесные в наличии, а условного значка для их оборота сделать не удосужились?!

Необходимо видеть и понимать разницу между подчиненным получателем условного знака и источником этого же самого условного знака.

У них не может быть единой модели поведения!

Подчиненный получатель не является источником, и наоборот – источник не может быть подчиненным получателем.

В частности, государственный бюджет не может строиться на тех же основаниях, на которых строится семейный бюджет – потому что семья получает условные знаки извне, а государство их создает, извлекает изнутри себя, и разница в их положении очевидна.

Одной из особенностей ИНФРАПЕРАЦИИ, как явления – выступает «пространство заложничества», при котором возможности раздельного, разделенного существования объединенных инфраструктурой и кооперацией людей уже утрачены, «развод» в случае взаимных обид и мошенничеств – становится невозможным.

От изолированного существования (когда мы сами себя всем обеспечиваем с опорой только на собственные ресурсы) мы переходим к кооперации – являющейся сперва обратимым явлением. Такая первичная кооперация содержит в себе только «пряник»: она возникает там и тогда, где и когда выгодна – и моментально исчезает, если становится невыгодной кому-то из участников.

По мере углубления кооперативных и инфраструктурных взаимосвязей мы приходим к НЕДЕЛИМЫМ СИСТЕМАМ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ. В кооперации появляется и «кнут»: насколько бы невыгодной она не была для участника – выйти из неё он уже не может. И не только (и не столько) потому, что кто-то ему это формально запрещает, а в первую очередь – в связи с утратой возможности автономного выживания.

Так в экономике возникает пространство «экономического заложничества»: люди, объединенные кооперацией труда и едиными сетями становятся уже не создателями, а заложниками социального контракта (пресловутого «общественного договора»).

Что бы не случилось – трудящийся в пространстве экономического заложничества (даже если ему формально предоставлено такое право) – не может выйти из инфраперации.

Чаще всего это связано с тем, что «углубленно-перерабатывающие» мир природных даров макросистемы инфраперации дают возможность выживания значительно большему числу людей, чем позволили бы те же ресурсы, но при поверхностной, кустарной их переработке. Там, где раньше имело возможность выжить только 10 человек – выживают уже 100 и более человек (яркий пример – современный мегаполис, территориально очень сжатое пространство).

При заявленной нами (условно, конечно) схеме 10 на 100 (десять могут выжить «робинзонами», но не более того) – 90 человек оказываются в пространстве экономического заложничества у МАШИНЫ МАКРОПЕРЕРАБОТКИ ИНФРАПЕРАТИВНОЙ СИСТЕМЫ.

При таких условиях нелепейшее требование рынка к людям – «научится самим себя обеспечивать» - выглядит злой и глупой шуткой. Теоретически человек может в одиночку сам себя обеспечивать (в условиях натурализации хозяйства) – но таких самообеспечивающих людей окажется на порядок (если не на два порядка) меньше, чем ныне живущих.

Заложник инфраперативной макро-машины не может «сам о себе позаботиться» - именно потому, что он заложник, он связан инфраперацией (зашедшей слишком далеко) по рукам и ногам.

Тут нужно понимать, что механизмы бывают разные. Бывает рыночный выдавливающий механизм – когда в борьбе за ресурсы побеждают самые сильные, оттесняющие, выдавливающие остальных в небытие.

Это механизм тотального сокращения людей по мере механизации и автоматизации производств. Не только благодаря новой технике, но и благодаря новым методам труда, научной организации труда – возникает вполне естественное сокращение потребности производства в производителях.

Этот процесс заканчивается антиутопией «терминатора» - когда полностью автоматизированная производственная линия вообще избавится от людей и будет сама себя воспроизводить по алгоритму. Нетрудно понять, что если год от года производству нужно все меньше людей – в итоге они там совсем окажутся не нужны.

Но не все так мрачно. Существует и другой механизм, прямо противоположный, административно-монетарный.

В соответствии с ним выгодно не сокращение персонала в народном хозяйстве, а наоборот – максимальный наплыв. Причина проста, и тоже рыночна: больше людей занято – больше зарплат, больше зарплат – выше спрос, следовательно, выше и прибыль каждой отдельно взятой производственной линии.

Что даёт новая техника? Она даёт грандиозный рост производительности. Этот рост, с одной стороны, сводит потребность предприятия в людях до минимума (в перспективе – полного отсутствия людей) – но с другой стороны, он же даёт колоссальный ПОТЕНЦИАЛ СБЫТА. Чем больше произведено и продано - тем выгоднее производить.

Очень важное уточнение – если есть те, кому будут сбывать.

+++

Так возникает самый фундаментальный и глубинный парадокс европейца, определяющий все в нескольких веках европейской истории: я называю его «рыночной шизофренией» производителя.

Одно и то же лицо крайне заинтересовано в богатстве общества – и при этом крайне незаинтересовано в его обеспечении.

Богатство общества интересно любому производителю для сбыта – нищим много не продашь. А нищета общества интересна любому производителю при снижении издержек собственного производства: меньше тратишь, выше прибыль…

Эта лежащая в основании Европы шизофреническая трещина, раскол духа – в числе прочего породила и вековечные метания Европы между гуманизмом и фашизмом, эгалитаризмом и колонизаторством, превосходящим Архимеда лабораторным изобретательством и превосходящей Атиллу дикарской свирепостью.

Европейский человек одновременно и Сократ и неандерталец, его стремление к общественному благу маниакально и неугасимо, как и его же стремление к грабежу, мародерству и крысятничеству. Европа стала мировым центром инженерии и медицины, но она же проявляет немыслимую для других, («сонных») обществ гиперагрессивность.

Чтобы понять масштабы этой агрессивности – стоит подсчитать, сколько раз Россия воевала с Европой, и сколько раз с Китаем, Индией, Ираном – притом, что демографический и климатический потенциал у Китая, Индии, Ирана существенно выше европейского.

Так где же семя этого величайшего раскола европейской души? Оно в «рыночной шизофрении» - стремлении к общественному богатству при нежелании лично это общественное богатство создавать.

+++

В принципе, оба механизма – сугубо рыночные. Рынку изначально, органически свойственно искать расширение сбыта, это инстинкт хозяйствующего субъекта на рынке.

Но рынку тоже изначально, тоже органически свойственно искать путей снижения издержек. В том числе - через сокращение персонала и снижение зарплаты оставшимся.

Откуда же возьмется общественное богатство, если его никто не хочет производить? Европейцы привозили его с других континентов, как продукт колониального грабежа. Правительства Европы и других стран Запада выкручивались необычайно вычурными и экзотическими методами, проявляли чудеса смекалки – чтобы выполнить заказ своих нанимателей, элит, на общественное богатство, возникающее не за счет членов общества, а как бы извне, из космоса…

+++

Русофобия Запада – маленькая щепотка из огромной солонки рыночной шизофрении западного человека. Того самого, который сутки напролёт будет болтать возвышенным языком миссионера о высоких идеалах и при этом пытаться обчистить карманы своих наивных, развесивших уши, слушателей.

Русофобия – попытка западного людей объяснить самим себе, почему они, с одной стороны, грабят доверившуюся им (и полностью расово им идентичную) нацию, а с другой – не допускают эту нацию до принадлежащих им ресурсов всех видов. «Русские – плохие»: какое короткое, емкое, и по-своему даже изящное объяснение – почему с русскими нужно поступать не по закону, не по совести и вообще по-свински. Раз они плохие – зачем о них заботится, лучше их поскорее похоронить, и для того все средства хороши.

Это не есть что-то отдельное от общего принципа концентрации, сволачивания всех сокровищ мира в минимальное количество рук и домов. Это – преломление, грань «рыночной шизофрении»: «хорошо, когда у покупателя есть много денег, но плохо, когда эти деньги ему достались от меня». Поставьте на место слова «покупатель» русского, китайца, индуса или венесуэльца – и сами увидите: это всё в отношении Запада объясняет…

+++

По мере развития науки и техники рос производственный потенциал поточных линий. Он произвел революцию в экономической сфере: производство перешло от технической недоступности благ к искусственно создаваемой их недоступности. Этот революционный переход, как обычно, прозевали наши экономисты-ротозеи.

Раньше – из-за плохой техники – вещь саму по себе добыть было трудно. Вопрос стоял так: человек бедно живет, потому что технически неспособен произвести больше, чем производит.

Теперь – в условиях новой техники – вещь сама по себе даётся очень легко. Потенциал производства её – почти безграничен! Вопрос стоит иначе: человек бедно живет, потому что ему не дают (запрещают) произвести больше, чем он производит. Технологии отошли на второй план – а на первый вышли финансовые (разрешительные) системы.

Если, например, у вас нет квартиры, машины, загородного дома или яхты – это не потому, что их для вас не построили или не могут (не умеют) построить. Их для вас построят в кратчайший срок – а чаще уже построили их для вас – и дело за малым: за разрешением от владельца территории в виде финансового условного знака.

Почему не хватает жилья? Потому ли, что не хватает строительных кранов, бригад, стройматериалов или стройплощадок? Вздор, бред, мы только и слышим о ПРОСТАИВАЮЩИХ строительных организациях и БЕЗРАБОТНЫХ строителях! ВОЗМОЖНОСТИ обеспечить жильём всех желающих есть. Вопрос не в реальных материальных ресурсах, а в ресурсах условных, ресурсах разрешительной системы, именуемых в просторечии «деньгами».

Дело не в том, что у нашего общества нет потребностей – а в том, что эти потребности не признаны платежеспособными. Причина – в том, что российская экономика является одной из разновидностей колониальной экономики, она работает не на жителей России, а на жителей страны, отделенных от России океаном.

+++

Главная отличительная черта колониальной экономики – приоритет ВЫВОЗА над собственной потребительской сытостью.

Финансовые потоки сложены так, чтобы быть максимально выгодными для иностранного предпринимателя – при игнорировании интересов собственного. Степень т.н. «интеграции в мировую экономику» для колониальных властей значительно важнее, чем упущенные выгоды несостоявшегося импортозамещения.

Жители колониальной страны рассматриваются не как пользователи, потребители ресурсов её территории, а как часть этих ресурсов, подлежащая утилизации наряду с другими природными и инфраструктурными факторами.

+++

Поэтому России нужна иная финансовая политика. Политика, которая будет обслуживать русских, как нанимателей, а не утилизировать их, как природный ресурс. Они не уголь, чтобы их жечь.

А что такое суверенная финансовая политика? Это приоритет гражданина страны над приоритетом иностранного гражданина (пресловутого «инвестора»). Это интенсивное импортозамещение, защита отечественного бизнеса от иностранной конкуренции, сверхдоступность кредита при твёрдых ценах.

Это нулевая (или близкая к нулевой) ключевая ставка Центробанка – предоставляющая любой кредит всем желающим его взять согражданам, сопровождаемая жестким пресечением спекуляций. Нужны деньги – берите, но на дело, а не на спекулятивное воровство чужого труда.

+++

А для этого – нужно власти понимать, что она не проситель, а хозяин территории.

Закончу тем, чем начал: необходимо видеть и понимать разницу между подчиненным получателем условного знака и источником этого же самого условного знака.

Корень всех бед – когда источник условного знака не знает, где ему взять те самые условные знаки, которые он сам же и изготавливает. Ибо что может хуже маразма и шизофрении?!

Автор: Вазген АВАГЯН